Дикое поле - Страница 86

— Големы, за мной, — приказал глиняным воинам и повел их на восток, пока не удалился от стен Тулы на расстояние двух полетов стрелы.

Девлет-Гирей и Кароки-мурза в сопровождении Ширин-бея и его мурз трусили на конях следом.

— Вот, — наконец выбрал место для атаки русский. — Големы! Выдерните все колья из вала передо мной и разгоните людей за ним.

Великаны двинулись вперед. Со стороны вала загрохотали выстрелы, поплыли белые облака порохового дыма — но что могли сделать одиночные пули и заряды жребия из ручной пищали для ожившего глиняного массива размером с ветряную мельницу? Големы вообще не обращали на стрельцов внимания, хватая колья пучками и дергая их со всех сил, частью ломая, частью вырывая из земли. Когда полоса вала шириной примерно в полсотни саженей оказалась расчищена, они шагнули дальше, раскидывая в стороны стрельцов, не успевших осознать опасности и отбежать подальше, к зарослям орешника за острогом.

— Чего ждете? — хмыкнул с носилок русский. — Вперед!!!

— Вперед, пошли, пошли! — махнул на мурз Ширин-бей, и те метнулись к своим отрядам.

Закованные в броню отборные сотни одна за другой помчались к пролому. Разогнавшиеся кони, вонзая копыта в разрыхленную землю, выносили всадников на гребень, а потом мчались дальше, вниз. У татар разбегались глаза: никогда за все время долгого царствования Ивана Грозного им не удавалось пересечь этого рубежа, и они уже начали забывать, что такое вообще возможно!

Но опытные мурзы знали, что делать — и вели отряды вдоль стен. Едва обогнув город, татары разглядели дорогу за ним и теперь сами с радостными воплями помчались вперед, обгоняя сотников: там, неспешно и безмятежно, уверенные в полной своей безопасности, ползли русские обозы, шли люди — кто возвращался с покупками из богатого города, кто нес на продажу изделия рук своих.

Будущие пленники, разглядев опасность, заметались, словно спугнутые с мелководья мальки. Побежали обратно по тракту, ринулись в видневшуюся невдалеке рощу.

Заскрипели ворота: караульный наряд ввиду неприятеля закрывал толстые створки. Стрельцы могли сколько угодно наблюдать, как степняки хватают и вяжут баб и мужиков, шарят по повозкам, вспарывают животы никому ненужных старцев — но помешать этому были не в силах. Все воины, кроме караула и нескольких пушкарей большого наряда, стояли на дальних, обращенных к орде стенах, готовые отбивать штурм.

— Вот так, — удовлетворенно кивнул русский. — Первое, что мы хотели сделать, это разогнать пахарей и сорвать посевную. Для этого нужно не на стены Тулы лезть, а стороной ее обойти. Второе: обложить город нужно со всех сторон, чтобы ни продовольствия подвезти, ни подкрепления прислать никто не мог. Големы, ко мне! Теперь мы снесем засечный вал с другой стороны.

Девлет-Гирей тут же послал телохранителя с приказом Аргин-бею немедленно поднять в седло пять тысяч нукеров, а сам вместе с Кароки-мурзой неспешно поехал вслед за носилками, иногда с опаской оглядываясь на тяжело ступающих за спиной великанов.

Между тем, убедившись, что порождения Дьявола ушли, из кустарника начали выбираться стрельцы.

— Что делать станем, мужики? — поинтересовался один, лет семнадцати, с еще только намечающимися усиками и бородой. — Воеводу, я видел, затоптало…

— Как чего? — перекинул бердыш за спину другой и перехватил пищаль двумя руками. — Своих из полона выручать надоть. Слышь, крики какие с дороги доносятся?

— Куда там… — выбрался третий. — Татар, поди, несколько тыщ прошло, а нас всего три сотни.

Но тут земля начала ощутимо дрожать, и бывалые вояки тут же поняли, в чем причина этой новой напасти:

— Конница идет! Стройся, мужики!

Стрельцы только-только успели вытянуться в две шеренги, когда через вал начала перехлестывать новая волна конницы — Ширин-бей торопился ввести в открытый пролом все свои тысячи, пока до нетронутых просторов не успел добраться кто-нибудь еще.

Увидеть здесь русских воинов никто не ожидал. Но ногайцы верили в свою победу, в свою силу и помощь Аллаха — к тому же сзади подпирали идущие следом нукеры, и отворачивать было некуда…

— Алла! Алла! — выхватили они сабли, пуская коней вскачь.

Грохнул слитный залп первой шеренги — кони закувыркались, умирая сами и давя тушами еще живых людей, оказавшихся внизу. Однако татарская лава продолжала мчаться вперед, частью перепрыгивая, а частью топча копытами павших.

Новый залп опрокинул и эту волну — но за ней накатила третья. Стрельцы первого ряда хорошенько воткнули бердыши остриями в землю, наклонили лезвиями вверх и вперед. Обнажили сабли. Мчащиеся кони налетели, напарываясь грудью на острую сталь, начали кувыркаться с копыт, сбрасывая растерявшихся всадников наземь, прямо под удары стрелецких клинков. Но и за этой, утопленной в крови волной, нахлынула четвертая. Всадники стремились сверху вниз зарубить стрельцов, оставшихся без своего главного и ужасающего оружия — бердышей. Но бердыши на длинных древках остались в руках второго ряда — и они дотягивались ими до рук и плеч татар через головы своих товарищей. Тех, кто упрямо рубил ближних стрельцов, кололи бердышами издалека. Тех, кто пытался отбиться от стальных полумесяцев — резали снизу саблями оказавшиеся рядом русские.

Однако тяжелые тела коней делали свое дело, раздвигая строй стрельцов, расталкивая их в стороны, оставляя одного против двух, трех, четырех татар — и вскоре красные тегиляи русских воинов окончательно утонули в темной массе степной конницы.