Дикое поле - Страница 48

— Черт! — не выдержал боярин. — Вот ведьма! Касьян, закрой ее щитом!

Татарская орда пошла вокруг крепости на второй круг.

— Смерд! — спохватившись в последний момент, закричала Юля убегающему со стены бездоспешному мужику. — Шапку дай!

Она сунула шапку под приклад, прижала ее к плечу, повела стволом, наводя на мчащегося первым татарина. Нажала спуск. Вспышка на полке, огненная игла в сторону — место первого всадника уже заняла плотная толпа.

Б-бах! — пятьдесят картечин, разлетясь в широкий конус, пробили в конной массе широкую просеку. Мчащиеся позади не успели отреагировать, и их кони начали спотыкаться, кувыркаясь по уже лежащим телам. Задние налетали на передних, увеличивая общую свалку.

Варлам Батов любовался этим зрелищем не меньше минуты, потом спохватился:

— Важен, к левой пищали беги, фитиль поджигай! Я к правой встану.

Однако спешка была теперь вовсе ни к чему: татары прекратили свою гонку и отступили на холм. Хотя истинные потери от выстрела оказались смехотворны: пара убитых лошадей, да три раненых, один убитый и один раненый ногаец, плюс еще пятеро покалеченных в свалке коней и столько же — воинов, тем не менее, впечатление у врагов сложилось яркое и незабываемое. Оказаться жертвой нового залпа не хотел никто.

Пока татары приходили в себя. Юля забила в пищаль новый заряд и выглянула наружу. Там свежая сотня выстраивалась в два ряда на дистанции примерно двухсот саженей, словно собиралась устроить парад. Женщина хищно поводила стволом пищали, потом сплюнула: дробовики — а именно так начали называть подобное оружие в двадцатом веке — один черт дальше двухсот метров не бьют.

Татары натянули луки, метясь в чистое небо, пустили облако стрел, забарабанивших по стене. Две из них гулко стукнули в щит, который держал над боярыней Касьян. Все ясно — их решили засыпать стрелами с безопасного расстояния. А поскольку для хорошего выстрела издалека нужно и лук со всей силы натянуть, и прицелиться — степняки и стояли на месте, а не неслись вскачь.

— Ну, в эту игру мы тоже играть умеем, — отпустила Юля пищаль и натянула на правую руку двухпальцевую перчатку. Взяла лук, выбрала из колчан, стрелу с граненым наконечником. По стене дробно за стучала новая волна железного дождя — на это раз в щит никто не попал. — Итак, на стрелковый рубеж выходит заслуженный мастер спорта по стрельбе из лука, золотой медалист сразу трех первенств Советского Союза Юлия Батова.

Она, словно в очередной раз собираясь бороться за олимпийскую медаль, затаила дыхание, оттянула к себе кевларовую тетиву, зажимая комель стрелы между пальцами, а кончик направляя в грудь крупного татарина в кольчужном доспехе.

— Выстрел!

Татарин завалился набок и сполз с коня.

— Что же, на этот раз спортсменке удалось попасть в яблочко. Посмотрим, насколько стабильный результат дадут следующие попытки.

Касьян, забыв про сыплющиеся сверху стрелы, тоже припал к бойнице, с открытым ртом внимая комментариям барыни.

Второй жертвой Юля выбрала ногайца в вычурной, с наведенным поверх стали чернением и позолотой кирасе. Видимо, снял с какого-то рыцаря в набеге на Литву. Стрела вошла ему не в грудь, а в живот, легонько чиркнув лошади по шее. Татарин согнулся, не упал.

— Да-а, — покачала головой Юля, выбирая пука следующую стрелу. — Расслабилась спортсменка, потеряла выучку. Сказывается тихая семейная жизнь и отсутствие регулярных тренировок…

Глаза лучницы выбирали во вражеском строю других воинов в богатой одежде или доспехах. Раз носит доспех, а не вонючий халат — значит, мурза, командир, начальник. А вражеским командирам жить не следует. Нехорошо как-то.

После того, как один за другим из седел вывалилось шесть воинов почти с одинаковыми попаданиями — в середину груди, — татары не выдержали, повернули коней и торопливо умчались за холм. Они пришли сюда за добычей, а не за смертью, и не собирались стоять под прицелом хорошего стрелка.

Девлет-Гирей ничего не сказал, а только покосился на Менги-нукера. Раз уж решил не вмешиваться в командование, то не стоит и начинать. Но с его точки зрения, войску делать здесь было больше нечего: сено сожрано, трава еще не растет. Еще день — коней опять придется кормить одним зерном, а им такой пищи и так досталось с лихвой при переходе через степь. Маленькая русская крепость не стоит болезней в татарских табунах. К тому же, пока татары стоят здесь, весть об их появлении может умчаться вперед, русские попрячутся по чащам и крепостям, и набег не принесет добычи.

Кандидат физических наук Александр Тирц мало что смыслил в лошадях, и размышления его текли совсем в другом направлении. Он понял, что спокойно закидать себя стрелами русские не дадут и сдаваться не собираются. Бить тараном земляные стены — замятие долгое и бесперспективное. Особенно, если предварительно придется заваливать ров и прикрывать таранщиков стрелами — а русские умеют огрызаться, это они уже доказали. Приказать связать лестницы и штурмовать укрепление? Пока вяжут — день пройдет. К тому же, в крепости достаточно сил, чтобы надежно защитить угловые площадки. А если их не захватить, прежде чем ногайцы полезут на стены — каждый пищальный выстрел вдоль стены будет уносить к Аллаху по два десятка душ лезущих по лестницам воинов. Да татары и не полезут — не такие они дураки, чтобы ради пустой блажи хана помирать. Нет, крепость быстро не взять. А он не для того чуть не на себе пер степняков через грязь, чтобы теперь торчать несколько недель перед первым же укреплением. Его задача — дать татарам растечься по максимально большей территории, загнать смердов в леса и крепости, сорвать посевную. А крепость — рано или поздно все равно сдастся. Когда на Русь придет голод, когда крымский хан станет московским царем, а его вонючие ногайцы — воеводами древних городов, она непременно сдастся. И все ее обитатели станут турецкими рабами.