Дикое поле - Страница 27

— Я прикажу отрубить тебе голову. — Гирей уселся обратно, потрогал рукой едва не вывихнутую челюсть.

— Ну-ну, — кивнул Тирц. — Попутного ветра в горбатую спину. Тебе султан быстро шелковый шнурок на день рождения подарит.

— Ты лжешь, Менги-нукер, — скрипнул зубами Девлет-Гирей. — Я уверен, что султан и не слышал о твоем существовании. У тебя есть только письмо от Кароки-мурзы.

— Да хоть от османского тушканчика. — Русский сплюнул рыбные кости в очаг и взял себе еще кусок. — Главное, что у меня есть охранная грамота. И если султану донесут, а Кароки-мурза обязательно донесет, что какой-то мелкий окраинный князек казнил человека с грамотой, данной от его имени, то этого князька обязательно скормят собакам. Прочей мелочевке в назидание.

— Я не мелкий князек! — вспыхнул Девлет-Гирей. — Я потомок древнего рода.

— Ты перестанешь быть мелким, если перестанешь гавкать и начнешь мне помогать, придурок! Ты что, еще не понял? Я собираюсь посадить тебя на русский престол. Ты хотя бы знаешь, что такое Россия? Это половина современной Турции! Вот из нее ты действительно сможешь чихать на стамбульского султана.

— Если я захочу, то и сам Москву возьму!

— Да ну? — криво усмехнулся гость. — А Тулу помнишь?

Тирц немного выждал, наблюдая, как лицо хозяина то наливается кровью, то снова белеет, потом поднялся и выщелкнул рыбий хребет в сторону Гирея.

— Ну, ты подумай, подумай, — кивнул он. — До завтра подумай. А завтра скажешь, сколько припасов понадобится пятитысячному отряду для весеннего перехода и где ты их возьмешь. Или я найду все это сам и по весне куплю себе мартышку.

Девлет-Гирей с каменным лицом дождался, пока русский выйдет из шатра, а потом вскочил, зарычав от ярости, опрокинул стол в огонь и принялся топтать раскатившиеся фрукты:

— Проклятый неверный! Шайтан и тысяча ифритов! Русская свинья!

Мало кто знал, что крымское войско на московитов водил в прошлом году не Сахыб-Гирей, а он, Девлет. После купания в Оке Сахыб не любил военных походов. Разумеется, верные хану беи не спешили проболтаться о том, что крымский хан весь набег просидел в своем бахчисарайском гареме. Сам Гирей тоже все время командовал именем хана. Нукеры и сотники мало что знали, беи молчали…

Нет, никакого предательства в этом не было. Султан потребовал послать войско в помощь Казанскому ханству — Сахыб-Гирей послал. Сам не пошел — так на то калги-султан есть. И все бы было хорошо, если бы только пятнадцать тысяч подлых и трусливых русских конников не разгромили наголову его тридцать тысяч отважных нукеров. За такой разгром Девлет и вправду мог получить в подарок прочный и красивый шелковый шнурок.

По счастью, недоброжелателей у бея степного ногайского рода не нашлось, и султану никто не донес. Сахыб-Гирею поражение простили — они с Сулейманом Первым еще в юности подружились. Девлет вернулся в родовое кочевье, смирившись с тем, что больше сотни воинов под его руку больше не дадут, и надеясь, что его участие в набеге на Тулу постепенно забудется.

Теперь же получалось, что про это знают! Кто? Только прибывший с охранной грамотой неверный? Сопровождающий его татарин? Кароки-мурза? Или слухи доползли до самого султана?

— Ты чего тут валяешься? — пнул он ногой в бок распластавшегося Аяз-Мерея. — Чего валяешься? Чего, чего, чего?

Нога заболела, и Гирей повернулся к входному пологу:

— Нукеры! Сюда!

Никто не откликнулся. Бей добежал до выхода, Оглянул наружу — оба воина валялись в лужах перемешавшейся с пылью крови, и над ними уже вились жирные зеленые мухи.

— Вот шайтан! — сплюнул он. — Эй, слуги! Где вы все?! Оглохли, придурки?!

Заметив, что только что выкрикнул ругательство русского, он разозлился еще больше:

— У меня в шатре приберут или нет?

Наконец послышался топот, и между шатров показались невольники. Он отступил в сторону, ткнул пальцем в Аяз-Мерея, в полуобгоревший стол:

— Убрать все! И быстро!

Гирей прошелся по шатру, остановился перед мальчишкой, пытающимся выкатить из очага сморщившиеся фрукты.

— Ты почему за огнем не смотришь? — Бей схватил его за загривок и ткнул лицом в самые угли. — Почему не смотришь?

Мальчишка взвизгнул, но подавился жаром и лишь беспомощно забился, пытаясь вырваться. Потом неожиданно обмяк. Девлет выпрямился, оставив невольника головой в пламени и еще несколько раз пнул его ногой в бок. На душе стало немного легче, и он отступил. Оглядел испуганно замерших слуг, махнул рукой:

— Уберите эту падаль. И принесите кумыс, пить хочу.

Он прошел вдоль стенки шатра, потирая себе виски.

Почему султан прислал этого русского именно к нему? Не знал про разгром под Тулой? Или именно потому, что знал? Знает про то, что военачальник он плохой, и в качестве… В качестве правителя соседней страны опасным быть не может…

Девлет-Гирей забегал быстрее.

А ведь точно! Русский говорил, что ему нужно только имя. Имя хана рода Гиреев, имеющих право на русское великое княжение. Вымотать Московию набегами во время посевной и уборочной страды. Не битвы и штурмы выигрывать, а вымотать до того, чтобы сами сдались! Трон всей Московии! Ему, уже отчаявшемуся получить хоть что-нибудь, больше сотни в походе и пары лишних кочевий, — ему отдают всю русскую землю.

Он остановился перед невольником с крынкой в одной руке и большой деревянной чашей в другой. Налил себе полную пиалу кумыса — выпил; налил вторую — выпил; налил третью — вылил невольнику на голову и весело захохотал.